Ebook: Метафизика

Предлагая вниманию любителей философии перевод «Метафизики» Аристотеля, мы не будем говорить ни о жизни, ни о сочинениях великого греческого мыслителя. То, что могло бы быть сообщено о том и другом в кратком предисловии, каждый может узнать, и с гораздо большею обстоятельностью, в общих курсах истории философии. Скажем здесь только о том, что побудило нас приступить к этому переводу.

Исходя из мыслей о различных сторонах науки и особенной судьбы философских понятий, мы всегда и невольно останавливались на Аристотеле. То, что им изданные воззрения на природу сперва овладели умами Запада и Востока, затем были осуждены и частью осмеяны и, наконец теперь окружены равнодушием, — все это, казалось нам еще не определяет их достоинства.

Естественно, то, что касается предметного содержания науки, которое только возрастает во времени, мы, конечно, не можем ничего искать у Аристотеля, чему могли бы научиться. Эта сторона его творений умерла навсегда и имеет только исторический интерес: неполнота или ошибки есть все, что здесь содержится для нас. Но эта сторона науки не должна заслонять от нас другой, которая содержит объясняющие принципы; и здесь, по всем высказанным ранее основаниям, мы должны чутко прислушиваться к тому, что высказывалось могущественными умами всех времен и народов. Как ни велики и ни точны наши знания с фактической стороны, мы можем иногда менее понимать природу на основании их, нежели сколько понимал ее великий ум прошлого на основании гораздо меньшего числа фактов, но прилагая к ним большую силу и проницательность суждения. Способность образовать понятия, гораздо более тонкие и гибкие, нежели к каким мы имеем силу и которые, однако, необходимы для покрытия всего богатства действительности, есть здесь первое условие превосходства. Эти понятия можно сравнить с усовершенствованными орудиями, которые дают нашему зрению возможность видеть то, что недоступно простому глазу.

По своей силе проникающего внимания и по способности образовывать понятия, которые могли бы покрыть действительность, Аристотель едва ли был когда-нибудь превзойден. И та сторона его творений, на которой отразились эти черты, есть вечная, к которой никогда не перестанут обращаться люди, пока в них живет дух пытливого искания. Всякий раз, когда мы обращались к этим творениям, мы выносили одно странное впечатление: что, чрезвычайно многого не зная, он никогда не ошибался в суждении, в оценке и что как-то не мог этого сделать по самому устройству своих способностей. И когда, внимательно вдумываясь в понятия, им созданные, мы обращались мысленно к задачам, перед которыми стоит наука в наши дни, мы находили только подтверждение этому невольному впечатлению.

Что может более взволновать наше чувство, как не созерцание самого поразительного в самом обыкновенном, соединение неизъяснимого величия в мысли с простым и вульгарным в жизни и поведении. Аристотель был обыкновенный человек, но с двумя особенностями: с наибольшею в истории любознательностью и с наибольшею способностью удовлетворить ее.