Ebook: Семиосфера

Седьмая книга сочинений Ю. М. Лотмана представляет его как основателя московско-тартуской семиотической школы, автора универсальной семиотической теории и методологии. Работы в этой области, составившие настоящий том, принесли ученому мировую известность. Публикуемые в томе монографии (?Культура и взрыв? и'Внутри мыслящих миров?), статьи разных лет, по существу, заново возвращаются в научный обиход, становятся доступными широким кругам гуманитариев. Книга окажется полезной для студентов и педагогов, историков культуры и словесников, для всех, кто изучает глубинные явления культуры. СЕМИОСФЕРА Культура и взрыв Внутри мыслящих миров Статьи. Исследования. Заметки (1968?1992) благодарю за сканирование книги С. Янко Круг рассматриваемых в книге тем: О метаязыке типологических описаний культуры О семиотическом механизме культуры Миф' имя' культура Культура как коллективный интеллект и проблемы искусственного разума Феномен культуры Технический прогресс как культурологическая проблема Культура как субъект и сама-себе объект О семиотике понятий'стыд? и'страх? в механизме культуры Память в культурологическом освещении рекомендую также для неискушенных в семиотике читателей Словарь терминологии тартуско-московской семиотической школы (пилотное издание) другие публикации автора и по теме: Лотман Ю. М. Внутри мыслящих миров. Человек' текст' семиосфера' история Общая риторика (?группы μ?) Соссюр Ф. де. Курс общей лингвистики далее поиском по именам Лотман, Леви-Стросс, Пирс, Барт, Бенвенист,Топоров,Успенский,Реформатский,Гаспаров,Пятигорский, Степанов,Ельмслев,Моррис,Рикер,Лакан, Леонтьев и т.д. всё-таки не удержусь и процитирую "на злобу дня " из представленной в томе работы "Культура и взрыв ": "взрывы' неизбежный элемент линейного динамического процесса. Уже было сказано, что в бинарных структурах эта динамика отмечена резким своеобразием. В чем же заключается это своеобразие? В тернарных общественных структурах самые мощные и глубокие взрывы не охватывают всего сложного богатства социальных пластов. Центральная структура может пережить столь мощный и катастрофический взрыв, что грохот его, безусловно, отзовется на всей толще культуры. И все же в условиях тернарной структуры утверждение современников, а за ними и историков о полном разрушении всего строя старой системы является смесью самообмана и тактического лозунга. И речь здесь идет не только о том, что абсолютное уничтожение старого невозможно ни в тернарных, ни в бинарных структурах, но и о более глубоком процессе: тернарные структуры сохраняют определенные ценности предшествующего периода, перемещая их из периферии в центр системы. Напротив того, идеалом бинарных систем является полное уничтожение всего уже существующего как запятнанного неисправимыми пороками. Тернарная система стремится приспособить идеал к реальности, бинарная' осуществить на практике неосуществимый идеал. В бинарных системах взрыв охватывает всю толщу быта. Беспощадность этого эксперимента проявляется не сразу. Первоначально он привлекает наиболее максималистские слои общества поэзией мгновенного построения'новой земли и нового неба', своим радикализмом. Цена, которую приходится платить за утопии, обнаруживается лишь на следующем этапе. Характерная черта взрывных моментов в бинарных системах' их переживание себя как уникального, ни с чем не сравнимого момента во всей истории человечества. Отмененным объявляется не какой-либо конкретный пласт исторического развития, а само существование истории. В идеале' это апокалиптическое'времени больше не будет', а в практической реализации' слова, которыми Салтыков завершает свою'Историю одного города?:'История прекратила течение свое'. Не менее характерно для бинарных систем стремление заменить юриспруденцию моральными или религиозными принципами. Переход от мышления, ориентированного на взрывы, к эволюционному сознанию приобретает сейчас особое значение, поскольку вся предшествующая привычная нам культура тяготела к полярности и максимализму. Однако самоосмысление не адекватно реальности. В сфере реальности взрывы исчезнуть не могут, речь идет лишь о преодолении фатального выбора между застоем и катастрофой. Кроме того, этический максимализм настолько глубоко укоренился в самих основах русской культуры, что об'опасности? абсолютного утверждения золотой середины вряд ли можно говорить и уж тем более опасаться, что выравнивание противоречий затормозит творческие взрывные процессы. Если движение вперед' а альтернативой ему является лишь катастрофа, границы которой трудно предсказать,' все же преодолеет ту грань, на которой мы находимся, то возникший порядок вряд ли будет простой копией западного. История не знает повторений. Она любит новые, непредсказуемые дороги.